Интервью для ставропольского журнала «Культ личности». Поговорили с Артемом Жиляевым о профессии бизнес-тренера, конструктивной критике и изучении английского языка.

КЛ: Радислав, первый вопрос довольно стандартный для интервью. Представьте, что вы разговариваете с человеком абсолютно несведущим в вашей области. Как вы объясните ему, чем занимаетесь, простыми словами?

РГ: У меня такое уже происходило, и я говорю просто — обучаю людей.

КЛ: В какой степени вы согласны с высказыванием Бернарда Шоу — «кто умеет, делает, а кто не умеет, тот учит»?

РГ: Бернард Шоу — шутник, конечно, большой, и можно было бы иронически отнестись к его словам, но в них есть серьезная доля истины. Дело в том, что одно из последних открытий в психологии утверждает, что для того, чтобы заниматься практической деятельностью, нужно иметь совсем не те характеристики, которые нужны для того, чтобы обучать практической деятельности, как ни парадоксально. Таким образом, когда говорят, что учитель имеет практический опыт более богатый, чем ученики, и это делает его более авторитетным, то это не вполне так. Пушкин вряд ли смог бы научить писать стихи, как и многие успешные предприниматели не в состоянии объяснить, как они этого добились. Потому что бизнесмены могут сделать несколько проектов, воспроизвести их, но в то же время не видеть, как работает система в целом. Для этого нужен другой мозг, по-другому настроенный, по-другому работающий. У меня есть собственный бизнес, больше половины моей жизни я занимаюсь бизнесом. Создавал проекты с нуля, управлял ими, но сегодня я отошел от участия в оперативных делах. Только стратегические вопросы время от времени. Всё что возможно — делегировано, я сосредоточился на профессиональной деятельности, и должен сказать, что от этого только выиграл.

КЛ: Вы неоднократно говорили, что очень чувствительны к критике. Как вы справляетесь с негативными отзывами и комментариями под записями ваших выступлений в YouTube?

РГ: Когда человеку говорят, к примеру, — «ты тупой», он обижается. Когда ему же говорят — «у тебя на голове водоросли» — он не обижается, потому что у него на голове не водоросли, а волосы, и он смеется. Человек не реагирует на критику, если она совершенно неправдива, совершенно несправедлива, совершенно не затрагивает того, что есть на самом деле. Обижает, когда критика действительно задела за живое, когда она по делу. Но нужно понимать одну вещь: ложь – это не критика. Если человек посетил тренинг с секундомером, а затем пишет в комментариях о том, что выступление прошло не по регламенту (хотя я точно знаю, что это было не так), то значит, он заранее пришел на мероприятие для того, чтобы набрать «материал». Это такой грубый троллинг. Цель любой критики – улучшить того, кого ты критикуешь. Если цель – доставить страдания в той или иной форме, то это не критика вовсе, особенно, если она основана на неправдивой информации. Реакция на критику у профессионала должна быть всегда продуктивной и рациональной в идеале, но реакция на ложь, это не то же самое, что реакция на критику. Ложь не является альтернативным мнением.    

КЛ: Объясняя нежелание посещать телевизионные передачи, вы говорили, что телевидение в последнее время стало более развлекательным и пропагандистским. А разве раньше оно не выполняло эти функции?  

РГ: Я бы сказал, что сегодня телевидение кончилось. То, что сейчас происходит на экране, это уже не телевидение, не искусство и не творчество. Это что-то другое, мы во что-то другое впали. И здесь стоит вопрос независимости средств массовой информации, потому что не может телевидение быть пропагандистским, будучи независимым. Когда говорят: «я смотрел канал в Америке, и он отстаивает некую точку зрения, значит он тоже пропагандист!» Нет, пропагандист – это когда ты являешься рупором коммуникации власти, если телевидение независимо от власти, оно не может быть априори пропагандистским. Оно может продвигать точку зрения определенной группы людей, это естественно, потому что точка зрения всегда существует в фокусе любого телеканала. Нельзя просто информировать, мы все равно информируем под каким-то определенным углом. Тем не менее вопрос независимости СМИ – это вопрос, будут они пропагандистскими или не будут. Сегодня телевидение выполняет эту функцию в большей степени. Вторая ниша – чистый, незамутненный ржач без оттенка политики, идеологии и мнений, потому что за это тоже можно получить «по шапке». По сути, у нас сейчас два жанра – либо чистейшая развлекуха, либо чистейшая пропаганда.

КЛ: Но вы все еще посещаете радио. Радио это не то же самое?

РГ: Да, на радио я прихожу. Радио – это островок еще более-менее. Хотя не все программы и радиоканалы сумели устоять. Но, понимаете, какая интересная вещь: на радио существует жанр авторской программы – это оазис, на котором автор может говорить, о чем и как он хочет в определенных рамках, но тем не менее. И я прихожу не на радио, я прихожу к автору программы. Когда иду, то знаю к кому — я слышал его программы, либо знаю лично автора. Тогда получается интересный разговор. Может быть, аудитория меньшая и менее активная, но я иду на радио не для того, чтобы расширить аудиторию и пропиариться. Мне интересно мыслить, структурировать информацию, разбираться в том, что происходит, и довольно часто интервью – это способ заглянуть в те области, о которых я не задумывался раньше. Ведь тренинг – это своего рода симфония, её исполняешь с некоторой импровизацией, но все равно рельсы проложены. В интервью же никогда не знаешь, куда заведет мысль, и что скажешь в следующий момент.  

КЛ: В одном интервью вы говорили, что если тренер не проводит, по крайней мере, четыре тренинга в месяц, то он теряет квалификацию и профессионально не растет. Как вы видите перспективу своего профессионального роста?

РГ: У меня все просто – 6-8 тренингов ежемесячно за исключением тех месяцев, которые я отвел под общение с детьми и проведение с ними отдыха. Однако иногда я могу улететь на полтора месяца в Испанию с семьей, и при этом два раза слетать в Россию, в Казахстан или Украину, чтобы провести пару тренингов и вернуться обратно в Испанию ободрившимся и в тонусе. Потому что продолжительный отдых не только на меня действует разлагающе. Последние исследования подтверждают, что долгий отпуск влияет отрицательно на квалификацию и производительность труда, и лучше делать много маленьких. Но я не могу возить детей на 3-4 дня каждый месяц в разные места — замотаю бедолаг, поэтому мне приходится делать более длительные промежутки.

КЛ: Как-то вы упоминали, что изучаете английский для того, чтобы проводить тренинги на этом языке. Как ваши успехи?

РГ: Мне кажется, что мои успехи меньше, чем могли бы быть. Не секрет, что с возрастом освоение новых навыков дается все сложнее. Английским я занимался вчера, пока летел в самолете, английским я занимался, проснувшись сегодня на час раньше. Занимаюсь, и уже могу поддержать непринужденную беседу с американцем, израильтянином, англичанином, и этому есть примеры – 2-3 часа беседы за столом о профессии, о детях, о путешествиях — я могу поддержать эти темы. Я могу объясниться практически в любом месте с носителями языка. Но вести тренинг на английском языке я бы пока не решился. Однако в сентябре у меня запланировано выступление во Франции на английском языке. Это часовое выступление я могу тупо зазубрить *смеется* Если со мной будет заниматься хороший специалист, да и до сентября еще много времени. Я думаю, это будет таким первым шагом, а на сегодняшний день я записываю небольшие 2-3 минутные ролики на английском языке, они выкладываются в YouTube, по ним идет некий фидбэк. Переписываюсь с носителями языка, работаю потихоньку, но к проведению тренингов, думаю, раньше 2018 года я не приступлю.

КЛ: Если вдруг случится фантастическая ситуация, и ваша профессии перестанет приносить прибыль, каковы действия Радислава Гандапаса в этом случае?

РГ: У меня есть несколько небольших диагностических центров на паях с моими партнерами, они генерируют какие-то деньги, если я буду заниматься более активно, наверное, денег будет больше, но не думаю, что буду делать это с большим интересом. Также я самый крупный дистрибьютор моих книг в России. Если я займусь дистрибуцией своих книг, то буду получать, помимо авторских отчислений, прибыль от продаж. Но, скорее всего, это все же будет масштабирование одного из тех проектов, которые уже сегодня существуют. Может быть, начну заниматься чем-то новым. По большому счету, в бизнесе не так важно, чем заниматься как предпринимателю. Чичваркин, имея крупную сеть в ритейле, занялся винным бутиком. Хотя это и ни ритейл, и ни сеть и это всего одна точка. Но, тем не менее, эффективность этого бизнеса очень высокая, рентабельность хорошая. Недавно моя жена ездила в Лондон, встречалась с ним, они поговорили, в том числе о том, как бизнес развивается.  Невозможно предположить, какая идея станет для меня идеей бизнес-проекта. Совершенно невозможно предположить! Но, несомненно, это будет бизнес. Бизнес – это самый быстрый путь к нормальным деньгам. Довольно глупо, если вы, зарабатывая одну сумму, делаете бизнес-проект и зарабатываете меньшую. Вы должны зарабатывать больше. И я почти убежден, что если сегодня займусь бизнесом, буду зарабатывать значительно больше, чем зарабатываю сейчас меньшими усилиями, но дело другое – качество моей жизни пострадает. То, чем я занимаюсь сейчас, доставляет мне самую большую радость.

КЛ: Небыстрый блиц. Два плюса и два минуса Радислава Гандапаса.

РГ: Если касаться профессиональной деятельности – способность к обработке и обобщению информации очень высокая. Второе – умение эту информацию подать в удобоваримой форме. Красиво, метафорично, с шутками, с диаграммами и графиками. Дать так, чтобы люди были готовы это воспринять. Минусы – низкий уровень концентрации и забывчивость. Очень много информации я теряю просто потому, что забыл. Бывает так — что-то услышал, подхватил или пришла идея вечером — «О, классно, утром дожму». Если не записал, утром не помню, о чем речь. Забываю о договоренностях, запланированное. Всё – в календарь, всё — на бумагу, всё – в напоминалку. Но в напоминалку иногда забываю заглянуть *смеется*

КЛ: Три слова, которые должны стать спутниками любого успешного человека.

РГ: Слово «Нет», слово «да» и слово «молодец». Он должен уметь отказываться от соблазнов, он должен быть смелым в реализации новых, экспериментальных вещей, он должен быть открыт, говорить «да» новому, и он должен уметь хвалить себя и людей, которые работают с ним в команде.  

КЛ: Радислав Гандапас – не идеальный человек. У вас есть вредные привычки? Какие?

РГ: *надолго задумывается* Постоянно говорю себе, что надо ложиться спать до полуночи. И даже когда у меня возникает такая возможность, я все равно каким-то удивительным образом умудряюсь дело дотянуть до часа ночи, и потом утром констатировать факт, что не выспался. Есть чудовищная привычка откладывать какие-то вещи, пока они не станут критическими. Это может касаться каких-то бытовых вопросов, а иногда очень важных жизненных. Именно поэтому у меня существует команда людей, которые не позволяют мне затягивать. Они ведут меня по жизни, по профессии, таким образом, что я должен подчиняться общекомандной дисциплине. Хотя я сам эту команду создавал! Но, тем не менее, я дисциплинирую их, они дисциплинируют меня… Поразительным образом, главная задача тренингов, которые я провожу, – компенсировать мои недостатки и слабые стороны. Все тренинги я сделал для себя, остальные люди случайно попали в эти жернова.

КЛ: Последняя книга, которую вы прочитали или читаете в данный момент.

РГ: В данный момент я читаю книгу, и она прямо у меня в сумке. *достает потрепанную книгу* Это книга моего друга и коллеги Игоря Незовибатько — «Эмоции, чувства и действия». Эту книгу я получил из рук автора новенькой, и посмотрите, в каком она состоянии. Сразу понятно, что читаю я её уже не первый раз. Сейчас я работаю над темой «эмоциональный интеллект», и эта книга помогает мне разобраться в теме с одной стороны, с другой стороны это просто интересное чтение – он потрясающе пишет. Игоря я очень люблю. Эту книгу я читаю сейчас, вот закладка в виде посадочного талона, и дата начала чтения обозначена на нем — 22.35, Нижний Новгород.

КЛ: Заключительный вопрос, отсылающий к вашему боксерскому прошлому. У вас когда-нибудь возникало желание ударить человека, у которого зазвонил телефон во время вашего тренинга?

РГ: Нет, никогда! Сегодня в зале звонили телефоны. Во время первоначальной заставки появляется объявление об отключении телефона, но я сам оказывался в ситуациях, когда не мог отключить телефон. У меня маленькие дети, у меня в полете жена, и в этом случае я готов на все. Я готов покинуть тренинг, но оставаться на связи с этими людьми. Никогда не беру трубку посреди тренинга, отключаю звук, но я могу отслеживать и должен оставаться на связи. Может это невротическое напряжение, не всегда обоснованное с моей стороны, но я очень понимаю людей, которые не могут выключить телефон. Я в этом смысле очень либерален, хотя и предпочел бы, чтобы люди были сосредоточены только на мне. Но со временем все же становишься терпимее, с годами все терпимее и терпимее.

***

Полезные ссылки:

• Расписание тренингов Радислава Гандапаса
• Как овладеть английским? О пределах возможностей человека
• Счастье не в успехе, а в балансе
• Тренеру совершенно невозможно отследить результаты своей работы
• Другие интервью Радислава Гандапаса